Американский историк считает невозможным установление демократического режима в России – по крайней мере, в нынешних географических границах страны
Петр Ельцов, американский историк, антрополог и политолог, профессор Колледжа по вопросам международной безопасности Национального университета обороны США считает, что Россия находится на пути медленного разрушения, и страна в ее нынешнем виде распадется максимум через 30 лет. Причем произойдет это без какого-либо вмешательства извне – под влиянием сепаратизма. Демократия в России в ее нынешних географических границах невозможна, считает историк.
— Вы недавно опубликовали статью в Politico, в которой высказали мнение, что самой большой угрозой для России сегодня являются не другие страны, а сама Россия. Что вы имели в виду?
Россия сегодня и экономически, и идеологически, и политически находится в слабом состоянии. Я бы даже сказал, что мы видим некую агонию империи. Думаю, что Россия не переживет возраст «смерти» Советского Союза – он просуществовал 70 лет. Россия же в нынешней форме просуществует 20-30 лет, может быть, меньше.
[Это произойдет] прежде всего потому, что в России нет единой национальной идентичности. Страна может треснуть под давлением сепаратизма. Сейчас все это держит Путин. Раньше были какие-то институты власти – даже при советской власти были Госплан, Политбюро, Академия наук, а сейчас совершенно все держится на личности Путина. Маловероятно, что после Путина найдется лидер, который сможет сохранить страну в ее нынешнем виде.
В России проживает много национальностей, и правительство пытается насадить единую идентичность. Например, разработали так называемый законопроект о «единой российской нации» [«Об основах государственной национальной политики»]. Но никто, скажем, [среди этнических бурятов] в Республике Бурятия не будет говорить, что он – русский. Я уже не говорю про чеченцев, абхазов или ингушей. Очень силен и русский сепаратизм. Даже слово «русский» имеет чисто этническое значение. Например, еврей в России – это не русский, это русский еврей. Русские не принимают другие национальности, и другие национальности не принимают русских. Единственная попытка в российской истории создать единую национальную идентичность была во времена Советского Союза – это был «советский человек», но, естественно, она провалилась.
Также и среди самих русских есть сильные региональные различия. Жители Сибири всегда подчеркнут, откуда они. В Сибири вообще было очень сильное движение за независимость еще в середине 19 века – уже тогда они написали призыв к независимости, на примере декларации о независимости США. Не все об этом знают, и только недавно стали доступны многие документы. Я сейчас перевел этот призыв на английский язык, и эта история станет частью моей будущей книги. В Сибири в 1917 году существовало движение за независимость, на Урале оно возникло в 1991 году…
Или возьмем Северный Кавказ. Я не верю в нарратив Кремля, что, мол, если Кавказ отпустить, то там будет страшное кровопролитие, и единственный способ это предотвратить – установить сильную власть сверху. Там существовала Горская республика, и существовала довольно мирно. Та же Чечня фактически не является уже частью России. Это как государство в государстве, они никого не слушают, со своим диктатором, верным лично Путину.
— Вы сейчас упомянули фразу «после Путина». Каким вы видите решение проблемы 2024 года?
Это сложный вопрос. Я думаю, что Путин уйдет — ему все-таки тогда уже будет 72 года. Но он, скорее всего, выберет преемника, за которого страна и проголосует. И я вижу такой шаг одной из причин того, почему Россия может распасться – нет механизма передачи власти. В царской России была наследственная монархия, при коммунизме, по-крайней мере, после Сталина – Политбюро, которое выбирало следующего лидера, а сейчас Путин сам будет выбирать своего наследника, в котором, кстати, можно ошибиться. Ельцин тоже выбирал наследника, надеясь, что он продолжит его линию.
— А вы не верите в то, что политическая система в России может поменяться? Например, мы сейчас видим большое количество протестов — и в них участвует достаточно много молодежи…
Нет, я думаю, что при Путине ничего не поменяется – там такая сила и такая Дума сидит – они не допустят изменений. Они могут немного выпустить пар, как они сделали, допустив до участия в выборах депутата от «Яблока» Митрохина, но независимых кандидатов – десяток. Власти не пойдут на их регистрацию, может, одного-двух еще зарегистрируют. Политическая система при Путине не поменяется. Другой вопрос, что если политическая система изменится в принципе, то это приведет к распаду России в ее нынешних границах.
Если Россия станет по-настоящему демократической страной со свободными выборами на всей ее территории, то регионы начнут выбирать своих губернаторов, автономные республики – своих лидеров и создавать свои властные структуры, например, парламенты. Это будет сродни тому, что происходило в 1990-х годах – все захотят независимости, как этого хотели Татарстан или Чечня. Если представить, что Россию возглавит демократически избранный лидер, то это все произойдет просто более мирно.
В этом плане сторонники Путина, говоря, что он спас сейчас Россию от территориального распада, в каком-то плане правы. Если Россия хочет сохраниться в нынешних границах, как империя, то, конечно, нужно поддерживать такого автократического царя. Трудно представить Османскую или Австро-Венгерскую империи демократическими.
Так что, я думаю, что демократия, в принципе, невозможна в нынешних границах России. Страна должна сократиться, отпустить колониальные владения.
— Если Россия сегодня не может быть демократической страной, то какой должна быть политика Запада?
Безусловно, политикой сдерживания. Конечно, надо защищать тех, кто хотят быть защищенными и, если, например, Украина нуждается в оружии, то надо ей с этим помогать.
Но нужно реалистично смотреть на вещи – не надо насильно насаждать в России демократию – эти процессы должны происходить сами. Конечно, можно участвовать в информационной войне, выражать свое мнение. Концепция же «гуманитарных интервенций», как показывают последние 25 лет, фактически провалилась. Если в отношении бывшей Югославии еще можно говорить о каких-то позитивных результатах, то в Ираке и Афганистане были сделаны колоссальные ошибки. Сегодня очевидно, что никто там демократию не построит. Я думаю, что такой же реалистичный подход должен быть и в отношении России. Лучшая политика для Запада – это, по сути, оставить Россию в покое, и спокойно ждать изменений, тем временем, защищая свои интересы.
Что касается экономических санкций, то, я считаю, что они не работают, в принципе. Нигде – ни на Кубе, ни в Северной Корее, ни в Иране, ни в Южной Африке. Зачастую говорят, что в Южной Африке апартеид рухнул благодаря санкциям. Я так не считаю – это произошло потому, что пришло время. Тогда вообще происходили большие перемены во всем мире.
С Россией, я думаю, тоже самое. В результативность экономических санкций я не верю. Они только используются в пропагандистских целях в России, и раскалывают Европу.
Что я поддерживаю, так это персональные санкции, те же санкции по «Закону Магнитского». Притом они должны распространяться и на широкий круг членов семьи, и именно эти санкции будут чувствительны для верхушки власти. Ведь беспринципность российских политиков чудовищна – посмотрите, дочка Пескова живет в Париже, дети Железняка живут в Англии, дочка Лаврова многие годы жила в Америке, она даже, по-моему, по-русски говорит с акцентом.
Самым страшным для России будет увидеть экономическое процветание в бывших пост-советских странах – в тех же Украине, Грузии или Казахстане. Тогда даже россияне националистической ориентации подумали бы: почему в этих странах жизнь лучше, а у нас, в такой замечательной империи, хуже? Так что вот этим странам надо помогать.
— Что вы думаете о российской угрозе – о ней сейчас много говорят американские политики – насколько она реальна?
На мой взгляд, в США сегодня много истерии по поводу России, надо более спокойно к ней относиться. В отличие от Советского Союза, Россия сегодня не является такой страшной угрозой — по крайней мере, для самой Америки.
Сейчас много говорят о наступлении новой эры конкуренции великих держав, прежде всего, имея в виду США, Китай и Россию, но Россия ни в какое сравнение не идет с Китаем. Китай – это тоже империя, у него есть проблемы с идентичностью, но он очень силен экономически, в отличие от России, которая, как я считаю, распадется максимум через 30 лет.
Добавлю, что все вышесказанное – это мои личные взгляды, которые могут не разделяться Национальным университетом обороны США.
Валерия Егисман
Источник: Эхо России
Чечен Инфо
