Утром 26 ноября 1994 года в Грозный (Джохар) с 3-х сторон вошла так называемая вооруженная оппозиция при поддержке российских спецслужб и российской бронетехники.
Чтобы понять о ком идет речь, надо кратно напомнить, что собой представляла эта оппозиция. Российская власть стала культивировать эту оппозицию в Чечне с первых же дней прихода к власти Дудаева. Москва всячески поддерживала и подпитывала своих марионеток, состоявшей в основном из представителей бывшей партийно-хозяйственной номенклатуры.
Оппозиция контролировала Надтеречный район, и оттуда периодически проводила диверсионные вылазки в Грозный.
Помимо этого, оппозиция имела своих сторонников в основном из числа старой чекистской агентуры почти во всех селах. Причем порой даже близкие родственники были в разных лагерях.
Оппозиция использовала любые формы противостояния, от бессрочных митингов до вооруженных столкновений. Однако симпатии подавляющего большинства народа были на стороне Дудаева и слово «оппозиция» стало восприниматься, в Чечне как ругательство. За этим термином основательно закрепился образ предательства и русских марионеток.
В качестве лидеров оппозиции Москвой были назначены бывший майор милиции Умар Автурханов, экс-спикер российского парламента Руслан Хасбулатов и Беслан Гантамиров (бывший мэр Грозного). Все они так или иначе представляли старую чекистскую агентуру суфистской секты накшбанди, которая при советской власти занимала привилегированные позиции в чеченском обществе.
Был организован так называемый «временный совет», во главе которого назначили Умара Автурханова. К нему была приставлена охрана из офицеров ФСК.
Москва всячески старалась навязать общественному мнению незамысловатую политическую фальшивку. Мол, вся проблема во внутричеченском противостоянии и необходимо враждующие стороны посадить за стол переговоров. И естественно, Ельцин должен был выступать в качестве третейского судьи.
Но имя Джохара Дудаева было популярно в арабском мире, в странах бывшего соцлагеря и в самой России, потому что все знали — он твердо противостоит имперским притязаниям Москвы. И конечно, уж никак не собирался переговариваться с российскими марионетками, которых откровенно презирал.
Дудаев также не собирался ехать на переговоры в Москву в статусе вассала, как он говорил, чтобы «выслушивать фамильярное хрюканье Ельцина». Настаивал на том, чтобы местом переговоров была нейтральная страна с полным соблюдением международного протокола.
Первый штурм Грозного начался рано утром 26 ноября 1994 года. Отрывки из воспоминаний одного из российских офицеров-наемников, принимавшего участие в том штурме на стороне оппозиции.
«К тому времени административная граница с Чечней была блокирована внутренними войсками, в Моздоке был развернут штаб. Это были не пузатые менты, а солдаты и офицеры – с техникой и оружием, все, как и положено по штатному расписанию…
В отрядах оппозиции были танкисты, мотострелки из частей российской армии – офицеры, прапорщики-сверхсрочники, сержанты и рядовой состав. В состав отрядов оппозиции было передано 6 вертолетов с экипажами по 3 человека – 18 человек. Пилоты набирались из Северо-Кавказского военного округа…
Было до сорока танков (по различным источникам, от 40 до 42-х), 10 БТР. В Грозный входили с трех направлений, в том числе через Петропавловское и Терский хребет. Мы дошли до Грозного без сопротивления, ехали по улицам на грузовиках и БТРах, минуя пятиэтажки. Впереди меня проскочили танки. Десанта на борту не было. Оппозиция шла колонной – пара танков, за ними – 2-3 машины с пехотой, затем снова танки…
А танки пошли вперед, к дудаевскому дворцу. В тот момент поступили данные о том, что захвачен телецентр, и единственной целью остался дворец Дудаева.
…Когда мы шли по Грозному, проезжающие машины останавливались – люди глазели на нас, не понимая, что же происходит в городе. Население ничего не знало…
У меня сложилось впечатление, что плана вообще никакого не было. Замысел был один – зашлем танки в Грозный и наведем там шороху. Были определены цели, в частности, телецентр, дворец Дудаева, который называли «Реском», и другие. Перед штурмом всем бойцам оппозиции раздали вязаные шапочки серого и коричневого цвета для того, чтобы отличать своих от чужих. На танки нанесли белые полосы…
26 ноября 94-го нагнали технику, людей вооруженных. Думали, что дудаевцы увидят все это, сильно испугаются и убегут. Расчет был сделан на устрашение. Но оппозицию расстреляли в центре, в районе Бароновского моста и на улице Маяковского, перекрестке со Старопромысловским шоссе, когда она отошла назад…
Дымящийся танк откатился назад; его успел покинуть экипаж, и затем начал рваться боекомплект. Куски брони летали над нашими головами. Я впервые увидел, как танковая башня разлетается на куски…
26-го мы отошли в Знаменское. Некоторые говорят, что в Грозном бои продолжались еще 27 ноября. Но это не так. Все закончилось в тот же день, а оппозиция вернулась в места постоянной дислокации – в Знаменку и Урус-Мартан. 18 танков из 40 вышли из Грозного…».
Приведенные отрывки из рассказа этого русского наемника примерно отражает картину того дня. По сути, до последнего момента никто не ждали этого вторжения.
До зубов вооруженные колонны оппозиции вошли в город. Первым в бой вступил «Абхазский батальон» Шамиля Басаева. К полудню уже прибыло подкрепление из близлежащих сёл. Все фактически закончилось в тот же день ко времени послеполуденной молитвы. Нет смысла оспаривать некоторые детали, в частности количество бронетехники по некоторым данным превышало 100 единиц. Не в этом суть.
Мы хотим обратить внимание читателей на слова профессионального военного, который говорит: «Я впервые увидел, как танковая башня разлетается на куски…». То есть, броня башни толщиной до 80 см разлетелась на куски….
Но был еще более удивительный эпизод – танк, который прорвался к президентскому дворцу, разорвало так, что его башня взлетела и опустилась на крышу пятиэтажного здания. И одновременно 42-х тонная станина танка поднялась в воздух, перелетела через комплекс пятиэтажных зданий и, проткнув асфальт, на треть вошла в землю на соседней площади …
Простые люди удивлялись, но думали, что так, наверное, бывает на войне. Только профессиональные военные были по-настоящему поражены. Они-то знали, что боекомплект в танке, как бы он ни разрывался, не может превратить танк в ракету. Завораживающую нереальность этой картине, добавляли окровавленные части человеческих тел, висящих на деревьях.
Это была еще не война, а ее прелюдия. На лицах людей читалась тревога и сосредоточенность. Душа не принимала войну, и поэтому было много досужих рассуждений о политическом решении вопроса. Только истинно верующие не обманывали себя, и ясно осознавали, что войны не избежать. И «летающие танки» восприняли как караматы (знамения).
Западные телекомпании показали кадры с пленными офицерами Таманской и Кантемировской дивизий. В плен попало около 40 человек. Москва всячески старалась отмежеваться от прямой причастности к штурму города и отрицала, что пленные числятся в российской армии.
Дудаев пригрозил их расстрелять, раз эти наемники никому не принадлежат. И тогда Ельцин вынужден был признать их своими ВИДЕО.
Чтобы окончательно не потерять лицо, Ельцин объявил Дудаеву ультиматум в привычном стиле кремлевских главарей, что «в течение 48 часов бандформирования в Чечне должны разоружиться и сдаться». В противном случае пригрозили полномасштабной военной операцией.
Но это было пустое сотрясение воздуха. Все знали, столкновения не избежать в любом случае и все решится на поле боя.
Естественно, что после такой неудачной авантюры, дальнейшая игра во «внутричеченское противостояние» потеряла смысл. Маски были сброшены и 11 декабря российские войска вошли на территорию Чечни.
Это было ожидаемо. Чеченцы готовились встретить своего извечного врага, и теперь уже ни для кого не имела значения политическая риторика о правах, о суверенитете, об уставе ООН и пр. Игры закончились. Воспринималось только одно слово – ГАЗАВАТ, привычное и понятное слово для всех поколений горцев Кавказа – священная война против неверных.
Шамсуддин Нашхоев, участник войны
Источник: Kavkazcenter.com
