На вопросы агентства «Кавказ-Центр» отвечает глава Внешнего подкомитета информационного комитета ГКО-Маджлисуль Шура ЧРИ Мовлади Удугов.
Прошло более трех месяцев со дня убийства президента ЧРИ Аслана Масхадова. В Москве не скрывали своего удовлетворения этим убийством и очевидно надеялись, что этот удар Чеченская сторона не переживет. Оправданы ли, на ваш взгляд, подобные надежды Кремля?
Во имя Аллаха Милостивого и Милосердного.
В 1996 году, убивая президента Дудаева, Москва надеялась на то же самое. Что из этого вышло всем хорошо известно.
Кремлевский режим находится в плену собственных пропагандистских иллюзий. Отсюда и неадекватная оценка ситуации в Чечне. В Москве, как это ни странно, в серьез уверовали в то, что им противостоит неорганизованная масса, ведомая вожаком. Мол, достаточно убрать вожака, остальные разбегутся сами. Как видим, не разбежались. И смею заверить – не разбегутся.
Российской военной агрессии противостоит не толпа и не хаотичная масса не знающих, чего они хотят людей, а система, скрепленная тысячелетней идеологией. Россия напала не на гнездо разбойников, бандитов и международных террористов, как любят представлять в Кремле. Москва напала на Чеченское Государство, которое состоялось в тот день, когда чеченцы взяли в руки оружие, что бы защитить свою Свободу. Да и дефицита в лидерах, слава Аллаху, Чечня никогда не испытывала.
До убийства президента Масхадова чеченская сторона активно продвигала концепцию «обусловленной независимости», которая предполагала установление в Чечне на переходный период так называемой «международной администрации», разоружение чеченской армии и пр. Новый чеченский лидер Абдул-Халим Садулаев заявил, что намерен продолжать политику Аслана Масхадова. Значит ли это, что концепция «обусловленной независимости» по-прежнему актуальна для чеченской стороны?
Упомянутая вами концепция была очень большим компромиссом со стороны Чеченского Государства. Основным мотивом этой идеи было желание нашего руководства и, прежде всего, президента Масхадова, во что бы то ни стало остановить геноцид, массовое истребление народа. Убийство Масхадова показало, что враги не хотят даже этих уступок с нашей стороны.
Убив Масхадова, они, по сути, убили и эту концепцию. Так что ее актуальность сегодня, на мой взгляд, весьма сомнительна.
Вместе с тем, в вопросах концепций, предложений, тактики и политики последнее слово остается за руководством Чеченского Государства.
Абдул-Халим Садулаев в одном из своих последних интервью сделал, на мой взгляд, знаковое заявление, которое указывает на важнейшее изменение в политической тактике при сохранении неизменным стратегического курса. Он заявил, что предлагать мирные переговоры чеченская сторона больше не будет.
Тем не менее, тема возможных мирных переговоров не исчезла окончательно из риторики тех сил в России и на Западе, которые выступают за политическое урегулирование между Москвой и Джохаром и прекращение войны. Правда, при этом указывается на невозможность вести переговоры с террористами (здесь подразумевается Шамиль Басаев) и предлагается заняться поиском «умеренных сил среди чеченских сепаратистов, исключив из процесса экстремистские силы»?
Я скептически отношусь к подобного рода заявлениям, да и к самой позиции тех сил на Западе и в России, которые говорят о переговорах и политическом процессе. Дело в том, что смысл, вкладываемый ими в эти термины, совершенно не тот, о котором мы думаем.
Международные организации и правозащитники, которые критикуют Москву, и предлагают инициировать политический процесс, делают упор на нарушениях прав человека, отсутствие условий для демократии, отсутствие правовой судебной системы, юридической защиты людей, и никогда не указывают на главную и единственно важную причину всего происходящего — оккупацию, агрессию со стороны Москвы против суверенного Чеченского Государства, попытку Москвы с помощью военной силы лишить чеченский народ законного права на свой суверенитет.
Кроме того, все чаще ситуация представляется таким образом, что настоящей проблемой Чечни якобы является вооруженное противостояние между сторонниками России и сторонниками Независимости Чечни. То есть, подспудно внушается мысль о внутричеченском противостоянии, гражданской войне, а оккупация и агрессия выводится за скобки.
Что бы не быть голословным приведу лишь одну цитату из заявления весьма авторитетной в международных кругах организации «Мемориал», которая отличается резкой критикой кремлевского режима из-за войны в Чечне:
«Очевидно, что серьезным препятствием для проведения свободных выборов является продолжающееся вооруженное противостояние сторонников Чечни в составе Российской Федерации и сторонников независимости Чечни. Следовательно, необходимо приложить все усилия для того, чтобы это противостояние прекратилось, точнее — чтобы оно приняло мирные и легальные формы».
Когда заходит речь о жертвах среди мирного населения, то сожаление борцов за мир, как в России, так и на Западе, вызывают не сами жертвы, а тот факт, что с увеличением количества этих жертв пополняются ряды Сопротивления.
Кроме того, эти же организации и деятели постоянно навязывают идею раскола чеченской стороне на «умеренных» и «экстремистов», на «правильных» чеченцев и «неправильных».
К примеру, называют Басаева преступником, с которым нельзя вести переговоры. При этом предлагали Путину встретиться с Масхадовым (до его убийства).
Но это полный абсурд и лицемерие, которое ни при каких обстоятельствах не может быть принято.
Басаев не совершил ни одного действия, подпадающего под классификацию терроризм, в мирное время. Все действия Басаева имели место исключительно в условиях военной агрессии и оккупации. То есть, они носили и носят исключительно оборонительный и ответный характер и осуществляются в условиях войны. Участие добровольца Басаева в событиях в Дагестане так же нельзя квалифицировать, как терроризм, так как это была легитимная (по меркам того же международного права) добровольческая операция в ответ на призыв истребляемых дагестанских мусульман оказать им помощь.
Что касается Путина, то здесь все признаки классического военного преступника и международного террориста. Путин осуществил военную агрессию против суверенного государства, нарушив русско-чеченский мирный договор. Путин убил четверть миллиона мирных жителей, то есть 25% всей численности чеченского народа. Путин убил десятки тысячи чеченских детей дошкольного и школьного возраста, объявив всех детей с 10 лет террористами. Путин организовал и осуществляет геноцид чеченского народа. Путин осуществил террористический акт за пределами России в чужой стране, убив экс-президента ЧРИ Яндарбиева, использовав для переброски взрывчатки в Катар дипломатическую почту МИДа РФ. Путин осуществил террористической акт на территории ЧРИ, убив президента Масхадова. Путин осуществил и продолжает осуществлять убийства чеченских политиков и общественных деятелей за рубежом и на территории ЧРИ. Путин осуществляет массовые похищения людей. Путин инициировал создание в Чечне и в России пыточных концлагерей, бандитских террористических формирований и «эскадронов смерти». Путин отдал приказ отравить людей в Норд-Осте и расстрелять из танков и огнеметов детей в Беслане.
По всем пунктами пресловутого международного права (не говоря уже о Шариате) Путин преступник, с которым ни при каких обстоятельствах нельзя вести никаких переговоров. Его нужно арестовать, судить, вынести приговор и привести приговор в исполнение.
В этой связи все заявления о невозможности вести переговоры с Басаевым и возможности вести их с Путиным являются абсолютной профанацией и лживым лицемерием, которые надо однозначно разоблачать, а не подыгрывать махинаторам от политики.
Вопрос надо ставить совершенно по другому — с Путиным нельзя вести никаких переговоров. Условием для переговоров с Россией должны быть не только вывод войск, но и арест и выдача Путина чеченским правоохранительным органам. Любые же обвинения против Басаева, если они у кого-то есть, могут быть рассмотрены исключительно законами Чеченского Государства.
Путин не ровня Басаеву, они не могут быть поставлены на одну доску. Путин военный преступник, серийный убийца, совершивший преступления против человечности. Басаев защитник своего Отечества, который прибегает к вынужденным мерам, что бы прекратить массовое истребление своего народа.
Квалификация ответных действий Басаева на агрессию и геноцид может быть определена только Чеченской стороной и только законами Чеченского государства.
Чеченцы не обвиняемая сторона, а обвиняющая. Мы обвиняем русских и их правительство в 400-летнем геноциде чеченского народа. Мы обвиняем Осетию в том, что с ее территории уже 250 лет осуществляется агрессия против чеченского народа и что в этой агрессии участвует население Осетии.
Мы обвиняем так называемое мировое сообщество в соучастии в геноциде чеченского народа и никакие «черные списки террористов» СБ ООН, обслуживающего политические интересы небольшой кучки государств-узурпаторов, не могут быть принято чеченским государством.
Мы являемся укором и обвинением всем, кто сегодня помогает преступной кремлевской клике убивать чеченский народ.
Что бы международное право претендовало на свое место в Чечне, оно должно защищать чеченский народ. Однако все наоборот. Именно международное право выдало Москве лицензию на убийство и геноцид.
Однако многие, в том числе и среди чеченских политиков, считают, что действия Басаева наносят вред Чеченскому Государству?
Подобное мнение складывается у тех, кто попал под влияние западной политической мишуры, обрамляющей и камуфлирующей цинизм мировых держав.
В Чечне до сих пор конкурировали две военные стратегии — стратегия умиротворения агрессора и стратегия принуждения. Очевидно, что стратегия умиротворения исчерпала себя, в то время, как стратегия принуждения дает результаты.
Вне контекста положительного или отрицательного фона, надо признать, что стратегия Басаева работает. Именно после акций Шахидов мир вспоминает о Чечне, реанимируется перспектива мирных переговоров, начинается лихорадочная деятельность правозащитников, мировые лидеры делают всякие заявления, намекая Москве на ее неспособность решить проблему и предлагающих «интернацианилизировать» решение «чеченского вопроса».
Басаева ругают все, но каждый пытается воспользоваться ситуацией, которая создается его действиями.
Очевидно, что российское общество вполне спокойно переваривает гробы своих солдат из Чечни (о чеченском населении речи вообще нет, о нем никто и никогда не вспоминает), вместе с тем, российское общество совершенно не готово понюхать порох в собственном доме. Отсюда следует однозначный вывод — стратегия Басаева не только работает, но и дает реальный результат. Благодаря стратегии Басаева зона военных действий расширилась, что не только снизило давление на Чечню, но и создало реальную угрозу колониальной власти Москвы на всем Кавказе.
Именно эта стратегия расшатывает сегодня кремлевский режим, который из-за Чечни не может адекватно реагировать на другие вызовы — проникновение США в Среднюю Азию, Грузию, Азербайджан, потеря Украины и т.д.
После Беслана Путин ускорил шаги по укреплению так называемой «вертикали власти». Но эти шаги были продиктованы не расчетом, а паникой. «Вертикаль власти» создает в России как раз ту ситуацию, которая мерещится Кремлю в Чечне. Она напоминает перевернутую пирамиду. Достаточно выбить из основания первый кирпич и пирамида рухнет. И это то же результат стратегии Басаева.
Как бы там ни было, страны, которые определяют сегодня мировую политику, и называют себя «международным сообществом», негативно реагирует на диверсионные действия чеченских подразделений на территории России и уничтожение коллаборационистов в Чечне?
Вот с этим, как раз, и надо разобраться.
Во-первых, что бы изменилось, если бы этих диверсионных акций не было бы. Эти страны пристыдили бы Россию и заставили бы вывести ее войска из Чечни, арестовали бы Путина и посадили на скамью подсудимых или объявили бы экономическую блокаду, или заморозили бы счета России в западных банках?
Они палец о палец не ударили в первую войну, что бы остановить убийство чеченского народа, а наоборот — дали Ельцину 6 млрд. долларов на ведение войны.
Чувство безопасности и безнаказанности побудило бы путинский режим и его псов к еще большему беспределу и насилию. Показательным в этой связи можно считать выступлении пьяного российского офицера на блок-посту у въезда в Шали в 1995 году, через несколько дней после уничтожения русско-осетинского батальона спецназа «Скорпион» в Веденском ущелье. Со слов нескольких десятков очевидцев, которые находились в автобусе, этот офицер буквально орал – «Вы своим боевикам ноги должны целовать. Если бы не они, мы вас давно всех вырезали бы, всех, всю вашу Чечню…».
Во-вторых, мы должны определиться для себя, что является для нас ориентиром. Если мы обеспокоены тем, что о нас подумает «международное сообщество», это будет одна политика. Если мы обеспокоены соответствием наших действий Шариату (а в Чечне действует Шариатское правление, в соответствие с изменениями и дополнениями к действующей Конституции ЧРИ), то это будет другая политика.
Надо также определиться, что для нас важнее – очередной ничего незначащий «круглый стол» и дежурная озабоченность убийством чеченского народа со стороны ПАСЕ (ООН, СЕ и далее по тексту), или организация нового боевого Джамаата в Москве и диверсионный удар в глубоком тылу России, который той же ПАСЕ или ООН будет непременно осужден и объявлен террористическим актом?
Что и кто должен быть нашей опорой и на чье мнение мы должны ориентироваться – на мнение так называемого «международного сообщества», которое меняется в зависимости от политической конъектуры и целей пропаганды, или исламской молодежи Кавказа (и России), которая является резервом и тылом действующего фонта?
Бессмысленно взывать к справедливости, не имя силу установить эту справедливость или наказать преступника. Наша сила – это мусульмане, и в первую очередь молодежь. Эту силу надо накапливать, растить, и на нее ориентироваться. Мы должны быть чуткими и искренними именно с этой силой, которая не приемлет фальши и лицемерия «реал политик».
При этом никто не утверждает, что не надо работать с международным сообществом (то есть, с Европой и США). Просто эта работа должна иметь другой контекст и должна быть наполнена другим содержанием. Должна быть другая риторика и другие подходы.
Что касается того, кто определяет мировую политику, то я не стал бы делать поспешных утверждений. Достаточно посмотреть на глупость, которую сотворили США, напав на Ирак, что бы понять, что определяют мировую политику вовсе не в Вашингтоне и не в Страсбурге. Мировую политику определяют мусульмане и мусульманский фактор, так как практически все, что делается сегодня в мире, делается для мусульман (или мусульман в этих действиях подразумевают).
Вся глобальная политика так называемых мировых держав («большой семерки», СБ ООН и пр.) выстроена в контексте стратегического противостояния возрождающемуся Исламу. Ставка в этом противостоянии не нефть и не территории, а образ жизни.
Какие, на ваш взгляд, шаги будут предприниматься чеченской стороной в дальнейшем, если идея «международной администрации» для Чечни сегодня утратила актуальность?
Еще раз обращаю внимание на то, что в вопросах концепций, предложений, тактики и политики последнее слово остается за руководством Чеченского Государства. Мы приводим лишь доводы и аргументы в пользу некоторых тезисов.
Не Чечне нужна международная администрация, а России. Так как именно Россия представляет угрозу международному сообществу. Россия должна быть взята под внешнее управление группой ответственных стран, в виду полной некомпетентности и авантюризма нынешнего режима в Кремле.
В России вызрел кризис, и взрыв лишь вопрос времени. Россия при Путине все больше скатывается в лигу несостоявшихся государств. По всем признакам видно, что режим озабочен своим будущим и готов драться за свое выживание. Что придет в голову его главарям в момент кризиса предсказать трудно.
С учетом того, что этот режим имеет в руках оружие массового поражения, которое бесконтрольно разбазаривается, (а эти факты, как известно, есть), уже сегодня должен существовать чрезвычайный антикризисный план установления в Москве международной администрации, ввода специальных войск на объекты повышенной опасности, изоляции наиболее одиозных военных и политических фигур.
Еще Джохар Дудаев в 1993 году призывал международное сообщество взять под свой контроль ядерные запасы России. Тогда призывы Джохара многими воспринимались как фантазия. Сегодня мы видим, что Джохар смотрел на 10-15 лет вперед.
Осуществив конституционный переворот в России (под видом реформ и укрепления властной вертикали), режим Путина де-юре утратил свою легитимность. В этой связи довольно странно, что до сих не создано альтернативное правительство России (например, за рубежом), которое открыто заявило бы о своей готовности сменить нынешний режим и подготовить страну к легитимным выборам. Такое правительство смогло бы сыграть стабилизирующую роль в момент кризиса (будь-то революция, бунт, хаос или политический коллапс, когда центральное руководство в Москве утратит рычаги контроля над регионами). Альтернативное правительство России могло бы де-факто начать действовать уже сегодня.
Путинский режим привел к серьезной дестабилизации ситуации на всем Северном Кавказе и перманентно угрожает стабильности Закавказья. Такое положение дел не может не беспокоить страны западного альянса, осуществляющих внушительные политические и материальные инвестиции в Южный Кавказ.
Несостоятельность и непредсказуемость Москвы слишком очевидны, что бы их игнорировать. Кавказ нуждается в новой политической конструкции, которая стабилизировала бы процессы в регионе и сделала их предсказуемыми. Однако в основу этой конструкции должно быть положено право народов Кавказа на свой выбор. В противном случае ничего не изменится и о стабильности придется забыть.
Благодарим за интервью
Источник: Kavkazcenter.com
