В восточных языках слово «зиндан» означает «темница». Персидский суффикс «стан» — место концентрации чего-либо, место, где чего-то много.
В начале 2010-х автор этих строк выступил в роли идеолога проекта «Зинданистан». Название проекта можно перевести как «Страна тюрем» или по-некрасовски обобщающе – «Страна-тюрьма». Россию оно характеризует сполна: несвобода, засилье силовиков, – то ли государство, то ли режимный объект с собаками.
Суть проекта заключалась в помощи заключенным мусульманам реализовать право на подобающую им пищу, атрибутику, литературу. Никогда за решеткой не бывает лишним экземпляр Корана, людям нужно съестное без свинины, молитвенные ковры, книги. Право верующих зэков исповедовать свои убеждения на бумаге отменено не было, и мы требовали исполнения писанной нормы.
Для этого с воли координировались усилия с тюремными джамаатами. Тогда это было новое явление на зонах и в изоляторах РФ. Вместе с муфтиями, инициативными группами и бывшими сидельцами удавалось наладить первые поставки «исламского грева».
А дальше ответ Системы не заставил себя долго ждать. «Зинданистану» подрезали крылья на взлете. К облаве на организаторов проекта и их выдавливанию из страны 9 лет назад, 21 августа 2013 г., был привлечен спецназ ФСИН. «Тайфун-Антитеррор» нарабатывал палочные умения на заключенных по всей России. Приученный к жестокому подавлению тюремных бунтов, он точно так же орудовал в отношении оппозиционеров.
Что же напугало тюремщиков?
Их злило и пугало становление нового сообщества там, где все уже размежевано между порядками «красными» (находящимися под контролем администраций) и «чёрными» (живущим по блатным понятиям). Блюстители российских застенков опасались возникновения «зеленых» зон, где тон задавали бы организованные мусульманские ячейки.
Местью за попытку консолидировать исламский фактор объясняли тюремщики-спецназовцы разгром «Зинданистана». ФСИН не допустит появления домашнего аналога общетюремных исламских сетей, подобно паутине, покрывающих американские зоны. Там действуют имамы, капелланы и представители «Нации ислама», способные мобилизовать арестантов, отстаивать их интерес, осуществлять своеобразную «дипломатию» в столкновении с иными субкультурами. Это первое.
Второе. Позеленение зон не вызывает восторга у некоторых представителей воровской иерархии. Укоренение исламских практик и воззрений входит в конфликт с распорядком, по которому живет криминал. Трения возникают из-за готовности джамаатов оказывать протекцию единоверцам, которые загремели за решетку по «постыдным» статьям. То же самое касается тех, кто провинился перед блатными и ищет прибежища у мусульман. Джамааты принимают их, что является посягательством на авторитет авторитетов.
Третье. Для кого-то тюрьма становится периметром размышлений, обретения духовного смысла. Коран называет ее «медресе Йусуфа», школой жизни пророка Иосифа. Если есть школа, то в ней учат и учатся. Российские тюремщики обоснованно боятся выхода ислама в тюрьмах за пределы этнического гетто. Они стремятся ограничить круг осознанных мусульман представителями народов, традиционно исповедующих Ислам кавказцев и среднеазиатов. Пополняющие их ряды славянские неофиты представляют собой вызов уже другого уровня, на котором за паству нервничать начинают православные клерикалы.
Четвертый пункт. ФСИН – это рука репрессивной государственной машины. Она воспроизводит в СИЗО и на зоне то же, что насаждают силовики по всей остальной стране. Если ведется повсеместная охота за мыслепреступниками, то что делать, когда они уже посажены? Тюремные джамааты вызывают опасения силовиков, поскольку через них облегчается распространение идей, которые власть обозначает как подрывные, радикальные, угрожающие ей.
Этим объясняется, почему с 2018 г. контингент осужденных по экстремистским и террористическим статьям отбывает наказания в тюрьмах, а не в исправительных колониях. Силовики, продавившие эту реформу, прямым текстом объясняли ее через язык страха. Они хотят отделить «экстремистов» и «террористов» от общеуголовной братии.
Исламисты, ультраправые, анархисты и крайне левые элементы, а не насильники и похитители велосипедов – вот та публика, на которую у силовиков не получается оказывать направленного интеллектуального воздействия. В самой этой среде происходит интенсивный взаимообмен «неблагонадежными» мнениями, взглядами, оценками. Никто не знает, какие хитросплетения связей, контактов и опыта вырвутся на волю, когда политзэки досидят и выйдут.
Наконец, старые арестанты поговаривают о существовании некоего тайного циркуляра, который предписывает тюремной администрации ликвидировать политических заключенных в случае иностранного военного вторжения на территорию России.
Сейчас такой шанс для внутренне свободных людей перестает быть чисто умозрительным. А значит, тюремным джамаатам и тем, кто находится под их крылом, следует быть начеку.
Источник: Utrokavkaz.info
