По мнению социолога Сергея Белановского, рейтинг «вождя нации» сильно упал, потому что «Путин выстроил неработающую систему и не выполнил своих обещаний, не оправдал ожиданий, которые на него возлагались».
И вот я ломаю голову: каких народных ожиданий он не оправдал? Чего от него ждали-то, когда он имел рейтинг под 85%?
Обещал пенсионерам показать «кузькину мать» проклятому Западу, – а показал её самим пенсионерам?
Обещал вернуть Украину в лоно империи, а сумел хапнуть только Крым – без «новороссии»?
Обещал сурово потравить «предателей родины», а опозорился с рицином и «новичком»?
Обещал приструнить коллективную Гейропу, а кончил тем, что Меркель требует «вернуть Донбасс и Крым»?
Обещал «базы на Луне» к 15-му году, а получил Рогозина с батутом?
Обещал народу силовое величие России, а получил нищету и бессилие?
Обещал парад победы, – а получил парад ковида?
Короче говоря, я бы не слишком радовался падению рейтинга и народной нелюбви. Запросы у народа остаются те же самые.
И он найдёт себе «вождя» покруче Путина, который (далее по списку): покажет Западу кузькину мать, попробует вернуть Украину целиком, приструнит «пиндосов», вернёт на место Конева и потравит рицином всех русофобов в Европе.
Короче говоря, «наведёт порядок», по которому веками тоскует русский народ. И будет у нового вождя снова рейтинг под 90%. «Это Россия, детка, здесь ничего не меняется»…
P.S. Замечательные заметки 80-х годов о романах Солженицына редактора Анны Берзер прекрасно подтверждают эту имперскую константу в русской политической культуре.
Русский народ способен жалеть себя, когда его гнобят в лагерях («Архипелаг…»), но он перестаёт «считать жизни», как только речь заходит об имперских войнах за «величие». Тут даже у зека Солженицына возникает имперский раж – в пользу гнилой монархии и её «побед», а не гуманизма. («Август четырнадцатого»).
Путин не зря успел полобызаться с Солженицыным, – они оба вписались в имперскую матрицу. Как и население России (я подозреваю), которое жутко жалеет себя, пеняя Путину на пенсионный грабёж. Но перестаёт считаться с чужими жизнями – в экспансиях, войнах и прочих имперских негодяйствах.
На теме «величия» наш гуманизм заканчивается.
